Плачь, плачь, плачь, безобразное сердце мое, безобразное сердце мое, плачь и рыдай.
Раскроить себе грудь, вынуть сердце, заставить смотреть
Как пульсирует нить. Тоньше лезвия выстелен путь.
Не смолчать тебе, взвыть, завопить или, может, запеть.
Не забыть и вовек не прощать, если просят: "Забудь!"
Распороть себя вдоль, от затылка до края крестца,
Вынуть тонкий хребет, на железный его заменить.
Если это конец - будь достоин такого конца,
Чтоб никто и ни в чем не сумел бы тебя обвинить.
Взрезать череп и черную гниль без конца доставать,
Заменять ее светом - пусть льется из темных глазниц.
Кто же будет скорбеть, если некому нас отпевать?
Кто же будет держать, если некому нас отпустить?
Растерзать изнутри, путь прогрызть через слабую плоть,
Разорвать свою кожу, себя самого же сожрать.
И никто никогда не сумеет меня побороть.
И никто никогда не сумеет со мной совладать.
Как пульсирует нить. Тоньше лезвия выстелен путь.
Не смолчать тебе, взвыть, завопить или, может, запеть.
Не забыть и вовек не прощать, если просят: "Забудь!"
Распороть себя вдоль, от затылка до края крестца,
Вынуть тонкий хребет, на железный его заменить.
Если это конец - будь достоин такого конца,
Чтоб никто и ни в чем не сумел бы тебя обвинить.
Взрезать череп и черную гниль без конца доставать,
Заменять ее светом - пусть льется из темных глазниц.
Кто же будет скорбеть, если некому нас отпевать?
Кто же будет держать, если некому нас отпустить?
Растерзать изнутри, путь прогрызть через слабую плоть,
Разорвать свою кожу, себя самого же сожрать.
И никто никогда не сумеет меня побороть.
И никто никогда не сумеет со мной совладать.