Кто-то сплетает слова как нити,
Кто-то как камень кладет слова.
Я же пытаюсь у Смерти выиграть,
То, что я смог бы забрать назад,

Может быть памяти злой осколок,
Может быть тень от былой любви,
Кроху, секунду - мой век недолог,
Век человечий, шальные сны...

Сколько еще мне осталось капель,
Сколько отмеряно мне песка?
Хочется слово дробить как камень,
Хочется вязью сплетать слова.

Хочется, хочется - но как мало,
Мало - усталость дрожащих рук,
Мне не позволят начать с начала,
И не позволят закончить круг.

Что мне оставить? Пылинку, мелочь...
Чьи-то признанья? Молчанье? Крик?
Как же смеется над нами Вечность,
Между рожденьем и смертью - миг.

Миг невозвратный, пустая чаша...
Нечего, нечего мне сказать!
Кто-то слова растирает в сажу,
И... принимается рисовать.

@темы: Стихи-я

---

Лора Провансаль - Они

Отпускает ночь цветные сны,
Обнажая полный лик луны,
Отделились тени от стены -
Это значит, в дом пришли Они.
Их глаза светлы и голодны,
Там горят болотные огни.

Как боюсь я их невинных лиц,
Я боюсь их вкрадчивых речей.
Мне знакомы пальцы хищных птиц,
Когда ноша сорвана с плечей.
Под лопаткой холод острых спиц,
Разум был моим, а стал - ничей,
В нем отныне - прочим не видны -
Безраздельно царствуют Они.

Опасайся пенья в темноте,
Опасайся локонов льняных.
Их лучи направлены на тех,
Кто еще ребенком видел сны
О прозрачных замках в высоте,
О мостах над морем золотых.

Ты забудешь свой родной язык,
У чужого имени в плену,
Ты забудешь все, к чему привык,
Даже пол, гражданство и страну,
Кто тебе отец и кто твой бог?
Опадает вереск в синий мох…

Кровь течет меж пальцами в траву -
Человечна, смертна и красна.
Покидает сердце клеть свою,
Чтобы им наелась Их весна.
Их сиянье гибельно для глаз.
Там, где есть Они - не будет вас.

У причалов плещется вода,
Зов ее властителен, но тих -
Не вернется память никогда,
Потому что ты - один из Них,
Кто отмечен не был в должный час,
Тот добыча каждого из Нас.
Мы растопчем твой унылый мозг,
То, что было камень, станет - воск.

@темы: Darkside

---

Раскроить себе грудь, вынуть сердце, заставить смотреть
Как пульсирует нить. Тоньше лезвия выстелен путь.
Не смолчать тебе, взвыть, завопить или, может, запеть.
Не забыть и вовек не прощать, если просят: "Забудь!"

Распороть себя вдоль, от затылка до края крестца,
Вынуть тонкий хребет, на железный его заменить.
Если это конец - будь достоин такого конца,
Чтоб никто и ни в чем не сумел бы тебя обвинить.

Взрезать череп и черную гниль без конца доставать,
Заменять ее светом - пусть льется из темных глазниц.
Кто же будет скорбеть, если некому нас отпевать?
Кто же будет держать, если некому нас отпустить?

Растерзать изнутри, путь прогрызть через слабую плоть,
Разорвать свою кожу, себя самого же сожрать.
И никто никогда не сумеет меня побороть.
И никто никогда не сумеет со мной совладать.

@темы: Стихи-я

---

Ну, здравствуй, ночь. Привычная отрава,
Зеленый взгляд, мерцающий на дне
Глубокого, как бездна глаз, бокала,
Убийственная радость абсентье.

Полынный привкус, горечь на губах
Разлитой по бутылкам жидкой Смерти.
И вечер вновь пропитывает страх
Пред видом липкой крови на паркете

Безволен ты, когда ее рука
Плеча коснется в предначалье ночи
Начнет ломать, прозрачна и легка,
Твои ключицы, слабый позвоночник

Раздавит глаз, проломит твой висок
О, нежная, что зеленью одета
О, фея. Как удар наискосок
Ножом - твой поцелуй абсента.

@темы: Стихи-я

---

Я Вас люблю. Любовь ещё, быть может,
Сумеет, наконец, меня добить.
Я Вас люблю, люблю ещё, ей Боже!
Но, Господи, как трудно Вас любить.

Я Вас люблю. Моя любовь до гроба
Мне вскоре станет камнем гробовым.
Я Вас люблю, люблю ещё, ей Богу!
Но Вами, к сожаленью, не любим.

Я Вас люблю. Но Ваше сердце - камень,
Окостеневший сгусток пустоты.
Я ненавижу Вас! Я болен Вами!
Я Вас люблю, люблю до немоты!

@темы: Стихи-я

---

Собственно говоря, а нам ли?..

Как я обретаю в речах совершенство, пытаясь облечь недоступное ныне, меня восхищает Толстого наследство, но все же мы стали немного иными, мы стали жестокими, злыми, больными, мы встали, мы в рост поднялись над Москвою, над звездами алых, как пламя, рубинов, мы силой сравнялись с могучей волною цунами, что твердь сокрушает собою, и лижет точеные ноги Коллоса... а где-то - рассветы встают над водою, а кто-то к ответам не ищет вопроса, а где-то печалью пропитаны росы, а кто-то, как прежде, светлее и выше, а мы не рифмуем ни розы, ни слезы, нас тянет уже не к гитарам и крышам, мы будем кричать, но никто не услышит, мы злее - поэтому мы совершенней, а чувство вины оказалось излишним там, где по привычки ломаются шеи, там, где машинально ломаются пальцы - мы стали сильнее, так нам ли терзаться?

@темы: Стихи-я

---

Драмм-кружок, кружок по фото, танцы да и петь охото...
Нам тоже петь охото. Вот.


Em A7 C7 H7 Em
Плыла печаль над мостовой, качаясь, как волна
A7 C7 H7 Em
Скулила ночь, плюясь луной в пустой проем окна
D7 G H Em
И тишина была острей, чем скальпель у врача
Em A C7 H7 Em
Ты был тогда весьма мудрей, и потому молчал

К чему слова? Пусты слова, от суеты сует
Досталось нам немало зла и всевозможных бед
Пусть говорят, пусть чушь несут и тратят время зря
По мне слова - напрасный труд и люжная стезя

И ты курил, и ты молчал, пил пресный теплый чай
Я обнимала, у плеча шептала: "Скоро май
Мы повзрослеем, но ума едва ли мы найдем
И если речи - суета, давай молчать вдвоем."

@темы: Стихи-я

---

- Открыта дверь, за ней-
Угрюмый сад камней.
Мой раб, доверься мне!
Не доверяйся мне....

...В зеркале глаза - разные
Позже ли сказать?
Сразу ли?!
Словом или фразою,
Мелом или краскою?
Сострадаю?!
Нет! -
Праздную...

---

Фандом: Реборн
Пейринг: Скуало/Занзас.
Ни на что не претендую.


Осень имеет свойство быть крайне тоскливым временем года. Поздняя осень заметает дорожки, ведущие к дому, побуревшими вялыми листьями и барабанит в стекла холодным проливным дождем. На этот раз дождь лил уже третий день и словно бы не думал прекращаться. Тоска.
Бывают ли у мафии каникулы? Нет. Вот только если боссу вдруг придет в голову отдохнуть где-нибудь недельку, оставив офицеров на чужое попечение, то кто сможет его остановить?
Крупные дождевые капли били в лобовое стекло с глухим стуком, били часто, отчего седовласый мечник начинал потихоньку сходить с ума. Как и от скрипа дворников, и от бульканья вискаря в бутылке, которую опустошал Занзас. Единственным не раздражающим элементом обстановки в машине был молчаливый водитель, исправно выполняющий свою маленькую и незначительную роль. Все остальное вызывало в Скуало волны жгучей ненависти, которая медленно бурлила в нем, перекипая, отравляя сознание и будоража и без того напряженную нервную систему. Он не любил холод, не сносил его ни в каком виде, особенно если кто-то считал, что прохладный душ может смирить огненный темперамент. А эта осень выдалась на редкость холодной и промозглой, отчего, выйдя на улицу, капитан мгновенно покрывался мелкими пупырышками и начинал крупно дрожать уже через пару шагов. Невыносимо.
Глухой звук сглатываемой жидкости заставил его содрогнуться и выпрямиться в струну, медленно повернув голову в сторону Босса. Тот как ни в чем не бывало продолжал сидеть, развалившись на заднем сидении роскошного авто, прихлебывая виски и размышляя о чем-то своем, не обращая ровным счетом никакого внимания на пресловутый "мусор". Скуало глухо зарычал, вызвав тем самым удивленно-насмешливую ухмылку Босса.
- Что, акулка? Замерз? Устал? Почему я не слышу твоих вечных: "Ну скоро мы прие-е-едем?", а? - добродушно прохрипел Занзас, смеряя седовласого пренебрежительным взглядом ализариново-алых глаз. Рычание стало явственнее, но в крик не перешло: рвать глотку в замкнутом пространстве рядом с главой Варии капитан не решился бы ни при каких обстоятельствах. Особенно учитывая то, что оружие всегда было при нем. Впрочем, сейчас Босс находился в добром расположении духа, если можно так выразиться. Коттедж на берегу горного озера, в глубине хвойного леса, с гарантией того, что вокруг на десятки миль не будет ни одного живого человека, запас пищи, и, что намного главнее - хорошего крепкого алкоголя, да еще и капитан под боком - тут можно и стерпеть мелкие неудобства вроде того, что последняя личность любит пошуметь и поистерить на пустом месте.
Дождь продолжал барабанить по крыше и по стеклам, шуметь в кронах деревьев. Скуало знал: еще одной причиной такой поездки была охотничья лицензия на имя босса. А это значило, что мечнику придется свежевать дичь. А потом ее готовить. Его передернуло от этой мысли. Занзас любил словно бы в насмешку заставлять его пользоваться своими умениями в абсолютно идиотских ситуациях. Издевательство, форменное издевательство, заставлять чистить яблоко мечом. А после "просьбы" заменить сломавшийся шредер мечник три дня не вылезал из своей комнаты.
Впрочем, не все было так плохо, как казалось. Босс глубоко ценил преданность мечника, а Скуало отлично понимал, что такие мелкие подколки - способ выказать ему свою заинтересованность. Еще ни разу глава Варии не просил Ску сделать что-то такое, чего бы было ему неподвластно. Знал, видно, как сильно бьют неудачи по его самолюбию.
Гравий зашуршал под колесами автомобиля: если раньше дорога была просто лесной, то у самого дома для удобства она была присыпана мелкими камушками. Скуало выглянул в окно, вытягивая шею. Все так, как и говорил босс: двухэтажный дом на берегу небольшого озера. Укромная долина в альпийских предгорьях была буквально землей обетованной. Хрустнув позвонками, потягиваясь, седовласый гордец повернулся к своему шефу, интересуясь:
- Мне как всегда одному тащить вещи?
Занзас в ответ хрипло хохотнул:
- А сам как думаешь?
Скуало оставалось только пожать плечами, дергая за дверную ручку и вываливаясь из автомобиля буквально на ходу. Прищурившись, босс Варии шепнул ему в спину:
- Придурок. Дождался бы хоть, пока машина остановилась.
Но ждать Скуало не привык. Излишне импульсивный, несдержанный, шумный и крикливый засранец. Тем не менее, он великолепно справлялся с любой поставленной ему задачей. Дисциплинированность в нем просыпалась лишь в том случае, когда она была необходима для победы. В остальном седовласый гордец не утруждал себя сдерживанием своих эмоций.
На самом деле Скуало был удивлен. Занзас нечасто выбирался из своего любимого кресла, тем более - так далеко. Алкоголь же, который босс поглощал без счета, принципиально препятствовал любым таким вылазкам. И все же он изъявил желание смотаться на недельку прочь от дел и забот вместе со своим горячо любимым капитаном, мотивируя его присутствие тем, что ненавидит готовить, а акула управлялся с этим как никто другой. Офицерский состав Варии понимающе кивал головами, однако Луссурия не преминул подсунуть в карман капитанского френча пачку презервативов с вишневой отдушкой при прощальном поцелуе, Бельфегор ши-шикал, посверкивая глазами из-под отросшей челки, Фран язвительно заметил, что босс еще и спать один боится, за что был награжден прощальным стаканом, запущенным в полет твердой рукой Занзаса. Но, в целом, варийцы смотрели на этих двоих, словно дети - на родителей, решивших вспомнить молодость и неудачно прошедший медовый месяц. То есть с изрядной долей умиления и любви. Ведь они все же были семьей, настоящей, неиллюзорно сплоченной семьей.
Но, кажется, даже это странное на первый взгляд прощание не смогло вывести Занзаса из умиротворенного состояния. Что было тому причиной, оставалось загадкой для мечника, который сейчас, кстати говоря, возился с сумками. Впрочем, ничего тяжелого они с собой не брали: одежды было как всегда мало, ничтожно мало; ноутбук, который Занзас взял с собой, он сам же в чехле и носил, а ничего иного у них не было. Все остальное было доставлено сюда за день до их приезда: была проведена уборка, включено электричество, холодильник заполнен пищей и напитками, так же как и мини-бар. В сейф, ключи от которого были лишь у босса да у проверенного человека, были запрятаны запасы патронов и два охотничьих ружья на выбор: пристрелянная Беретта 471 в авторском исполнении, с какими-то индейскими узорами на прикладе - мечник не очень-то в этом разбирался - да Вальтаро Актион, полуавтомат с высокой скоростью стрельбы.
Отфыркиваясь от капель дождя, норовивших попасть в нос и забраться в уши, Скуало оттащил сумку ко входу в домик. Хвала богам, у него была веранда. Стоявший в укрытии Занзас тем временем возился с замком, но на пыхтящего капитана соизволил обернуться:
- Эй, мусор, ты ведь Хранитель Дождя. Объясни же тогда, какого черта ты постоянно трясешься даже под мелкой моросью, а? - прохрипел босс, недовольным взглядом скользя по фигуре мечника, который выглядел как мокрый щенок - столь же убого и жалко.
- П-п-потому что м-м-мне холод-дно, босс. - зубы Скуало отплясывали чечетку, и звук этот был на удивление раздражающим. Выражение неудовольствия во взгляде Занзаса не ускользнуло от мечника, отчего внутри него с новой силой вскипела ярость, заставившая мгновенно огрызнуться:
- Я что, виноват что ли, что мерзну?! Эта погода меня убивает!
Занзас в ответ хрипло рассмеялся, распахивая дверь и подталкивая мечника в спину, заставляя буквально ввалиться в дверной проем. Внутри было гораздо теплее чем снаружи - работало отопление - и потому босс Варии как можно быстрее закрыл дверь. Скуало, отирая воду со лба тыльной стороной запястья, с изрядной долей удовольствия тихо протянул:
- Во-о-о-о-хо-хой, босс, вижу, вы не поскупились. Дорого стоило?
- Заткнись, мусор, - чуть раздраженно ответил глава варийцев, дав подчиненному легкий подзатыльник, - Будешь задавать слишком много вопросов - заткну тебе рот кляпом.
- Да-а, вы давно обещаетесь это сделать, - фыркнул Скуало, расстегивая и стягивая с ноги лаковый сапог, - да все как-то не с руки, верно?
Скривившись в ухмылке, Занзас покачал головой. Порой мечник был просто невыносим, доводя своего босса до белого каления хуже Франа, но ему многое прощалось. В его преданности не было ни грана фальши, не было в ней и фанатизма. Гордость, сложенная к ногам Босса, вовсе не означала, что седовласый тем самым позволяет ее топтать. На унижение он откликался яростно и неумолимо, но все же подчинялся подчас издевательской воле Занзаса - потому что он приказывал, а ослушание приказа равняется предательству. Они оба это знали. Знали омерту, этот неписаный Закон, и потому босс безгранично ценил своего капитана, столь же безгранично, как тот был верен ему.
- Да уж, не с руки. Ты от любого кляпа избавишься, лишь бы высказать свое критичное мнение, акула, - просипел босс, нахмурившись. Мечник, уже успевший снять свои сапоги, повернул к нему голову, и уже было открыл рот, чтобы парировать выпад, однако лишь бессильно клацнул зубами - сказать было нечего. Видя бессилие своего капитана, Занзас махнул рукой, едва заметно ухмыляясь:
- Тащи сумки наверх, и чтобы я даже носа твоего не видел, пока не приготовишь ужин.
Зашипев по-кошачьи, Скуало яростно схватился за ремни сумки и с диким грохотом прогромыхал ею по ступеням, ведущим на верхний этаж, оставляя Занзаса наедине с душным, но безмерно приятным сосновым духом, исходящим от стен. Повесив чехол с ноутом на крючок, босс медленно снял с себя тяжелые сапоги, усиленные стальными вставками, придававшие его шагам столько убедительности и мощи. Здесь было действительно приятно: несмотря на намеренное использование в интерьере дерева, дерева и охотничьих трофеев, выполнено все было в безукоризненном стиле. "Немцы делали, что ли?" - подумал про себя Занзас. Оглядевшись, он переступил с ноги на ногу и прошел по коридору в одну из комнат, не преминув заглянуть и в кухню. Пожалуй, она-то и была самой технологичной частью в этом доме. Остальные помещения мастерски вводили в заблуждение, заставляя забыть о существовании такой вещи, как город с его душной атмосферой давки, спешки, толчеи. Здесь было просторно и комфортно. Камин в гостевой комнате был заботливо прочищен, рядом стопочкой лежали дрова. Присев перед чугунной закопченной решеткой, босс ухмыльнулся, потирая руки и оглядываясь вокруг на предмет бумаги. Совсем скоро, смиренное, тысячами оттенками алого и рыжего, разгорелось жаркое пламя.
Тем временем наверху, срывая злость на подушках, метался акула. К его удивлению, спальных комнат было две: одна - с четырьмя кроватями, поставленными у стен, а вторая - с одной двуспальной, которая почему-то привела мечника в смущение. Хотя его скорее привел в смятение сам факт того, что Занзас ни словом не обмолвился о том, куда именно нести вещи. Словно бы говорил: сам решай, акулка. Но на то капитан и был капитаном, чтобы находить решения для самых сложных проблем: он оставил сумку в коридоре ровнехонько между двумя дверями, при этом не нарушая ничуть указания отнести сумки "наверх". По-кошачьи потянувшись, Скуало втянул в себя густой смолистый запах. Он был такой... прохладный, что ли, освежающий, но при этом довольно тяжелый. Заметив на стене золотистую каплю, мечник с любопытством ковырнул ее пальцем, однако, в силу своей неопытности, не рассчитал, насколько бывает липкой сосновая смола...
Пламя билось о каминную решетку, как волны о грудь утеса. Пламя взвивалось, как птица, попавшая в силок. Пламя умиротворяло и одновременно распаляло; его вид заставлял каждый ожог на теле босса сначала холодеть, а потом расцветать диковинным цветком сладкой боли, словно по нему снова пускали огонь. Облюбованное им кресло, глубокое кресло с высокой спинкой и накинутой на него шкурой, благосклонно принимало его утомленную фигуру, однако не давало расслабиться слишком сильно. И все бы было ничего, но эту "идиллию" прервал бешеный, безумный крик:
- ВОООООЙ!!! - и гулкий громкий топот голых пяток по деревянной лестнице. Взбешенно скривившись и мгновенно вспыхнув гневом, Занзас приподнялся и начал было орать на своего капитана:
- Акула, какого хрена?! Я велел тебе не приближаться ко мне до... - но почти мгновенно замолк, ошарашенно глядя на отчаявшееся лицо своего капитана. Трехсекундное молчание длилось, казалось, вечность, и окончилось тем, что босс хлопнул себя по лбу ладонью и простонал:
- Приду-у-у-у-у-урок...
Скуало стоял в дверном проеме, тщетно пытаясь отодрать липкие пальцы от своих волосы, тем самым еще больше запутывая безнадежный колтун, замешанный на его пальцах, смоле и седых прядях. На однозначный вердикт: "Резать" - мечник разразился гневной тирадой. Босс это все выслушал, понимающе кивая, под шумок добыв ножницы, благо, Супербиа разошелся не на шутку. В кульминационный момент, когда Скуало начал распинаться о своей чести и о том, что не позволит ее попрать, Занзас стремительно схватил его за руку и, пользуясь тактикой неожиданности, легко освободил клочок волос у самого колтуна. Мечник прибалдело посмотрел на руку, на пальцах которой остался довольно куцый комок его "шерсти", потом на Занзаса. Шлепнув своего капитана по заднице, тот ехидно заметил:
- А крику-то было. В следующий раз осторожнее будь, мусора кусок. За твои волосы я волнуюсь гораздо меньше, чем за нервы.
Подтолкнув осоловелого Супербию в поясницу, босс добавил:
- Иди, вымой руку, спиртом там или ацетоном, чтобы смолу растворить. Будешь возвращаться, захвати из бара бутыку текилы.
Хмуро кивнув, Скуало пошатываясь побрел прочь из комнаты. Занзас только снова покачал головой, потирая подбородок пальцами. Абсурд: Император Мечей, капитан Варии - и не знает, что такое смола. Дурак.
Когда Скуало вернулся в комнату, еще более хмурый, пахнущий резким, бьющим в ноздри запахом ацетона, до белых костяшек сжимающий в кулаке горлышко бутылки, босс сидел в кресле и с болью в глазах глядел на пляшущее в камине пламя. По-кошачьи тихо Супербиа подкрался к нему сзади, опуская пальцы на его темную шевелюру, отчего Занзас ощутимо вздрогнул и поднял на своего капитана потемневший взгляд. Слова были излишни - Скуало прекрасно знал, о чем вспоминает его шеф, что доставляет ему такую боль. Двадцать лет - и ни шага вперед, ни шага на пути к цели. Мечник наклонился, чтобы поставить бутылку рядом с креслом, прямо на пол, и оказался пойманым сильной жилистой рукою за шею. Неудобно перегнувшись через подлокотник, седовласый вариец прижимался щекою к подбородку босса. Теплые губы, обдавая опаляющим дыханием, скользили по виску, по бледным волосам, ловили обкромсанные пряди. Прикрыв глаза, Скуало весь сжался - от нестерпимой нежности нутро все скрутило пронзительной болью. Зубы скрипнули, чтобы не вырвался непозволительный всхлип. Он любил его. Он любил его...
- Мой капореджиме... мой капо... - прошептал Занзас, отпуская своего капитана. Он действительно принадлежал ему с потрохами; иногда босс напоминал об этом крайне болезненными методами, а иногда делал это вот так... и второе всегда была значительно больнее. Мехнически протез сжал ткань френча в районе солнечного сплетения. Их взгляды встретились - как всегда прямо, резко, как удар или пуля в лоб. Тихий вздох прошелестел по губам босса; подняв руку, он потер задумчиво подбородок и внезапно тихо спросил:
- Так какую комнату ты выбрал... мусор?
- Как всегда... - задохнувшись, шепнул капитан, падая на колени и цепляясь пальцами за его плечи, - Как всегда...

@темы: Реборн, фанфикшн

---

Изматывающие дни. Странно, но мне все сильнее и сильнее хочется спать. Постоянно. Какое-то безумие, я совсем не хочу так жить, полдня тратя на полудрему.
Выложу-ка я стихов своих, старых и новых.


От отчаянья до отчаянья, -
Нет страшней твоего молчания,
От беззвучья и до звучания,
От безволья до своеволия.
И не знала бы этой боли я,
И не знала б того страдания,
Не познай я твое молчание.
И от гения до безумия
Слишком коротко расстояние.
Есть в молчании гарь Везувия,
Есть в молчаньи тоска раздумия,
Исступленное есть отчаянье!..
Я боюсь твоего молчания!

***

Черты давно немилого лица
Перед глазами воскресают неустанно.
И этот взгляд - удар! - глаза в глаза,
И непокорной головы наклон усталый.

Движение расправленных плечей,
Словно крылом невидимым поводишь.
Жест отрицания: не мой, значит - ничей;
Не душу делим, чай - постель всего лишь.

Я не жалею прошлого ничуть.
Я в настоящем - счастлив и излечен:
И от тебя свободна моя грудь,
И от других, тебе подобных, женщин.

Но все равно немилое лицо
Порою память воскресит и ныне...
Хранима будь всеведущим Творцом,
И Дьяволом, немилая, хранима.

27 августа, дорога домой, граница между Россией и Украиной

@темы: Стихи-я, Daily

---

Кажется, просто кто-то о нас забыл.
Кажется, кто-то важный и кто-то нужный.
Глухо вокруг, и скукожился мир наружный
Ровно до площади наших с тобой квартир.
Кажется, просто мир этот стал уныл,
Грязен и сер, и напрочь зимой простужен.

Знаешь, меня засадят по всем статьям.
Смертных, их было семь, а простых - без счета.
Знаешь, мне кажется, просто здесь нет кого-то,
Кто бы любил нас, нянчил, оберегал.
Нет, я не то чтобы очень уже устал,
Просто в моей голове вдруг иссякли ноты.

@темы: Стихи-я

---

Стишки. Пока буду потихоньку выкладывать старенькое.

Так кому меня слушать, кому же меня спасать?
Я на дне, до которого якорем не достать.
Я на дне, надо мною толща глухой воды,
И никто не спас, не сберег меня от беды.

Я лежу и смотрю на свет. Свет слепит глаза.
Кто любил меня, кто берег меня, кто спасал?
Никого не осталось, все от меня ушли.
Я одна, надо мною толща слепой воды.

Розовеет закат, и уходит огонь в моря,
И из солнца по капле выплавлена заря,
И уходит огонь во тьму, и горит во тьме.
Я лежу на дне. И живая вода на мне...

@темы: Стихи-я